ПОХОРОНЫ ИНВАЛИДА

 

Не спешат, как в столице,

Не гонко...

Все покойника знают окрест.

Впереди, перед гробом, иконка,

Позади, за родными,— оркестр.

В этот зной эту лютую пытку

Продлевают. И зной — тоже лют.

Грузовик лишь везет пирамидку.

Гроб несут.

И повысыпал люд.

Рушники по плечам, и, качаясь,

Тяжелющий, на них он плывет.

И заходится кто-то, кончаясь.

И толпа чуть ступает вразброд.

И несут, тоже свято, медали...

Перекресток...

Невмочь тишина...

Снова трубы, сверкнув, зарыдали.

Снова, вздрогнув, забилась жена.

Он, покойный, хоть был однорукий,

Не послабил семейных удил.

Был управнее многих в округе.

Ни себя, ни ее не щадил.

Что посеял, собрал что со всеми —

То со всеми, был вынужден, крал.

Сдав сполна, одолжали на семя.

Дважды засухой климат карал...

Как от нервов расходятся раны —

Матерился, картежничал, пил...

От жены не укрыться в бурьяны.

Приведет — не жалеючи бил.

Больше всех измывался над нею,

Что была ближе всех и вдали...

Потому ей, наверно, больнее —

Часто млела, под ручки вели...

Самогоном помянут.

На смену,

На тока —

Всем в ночную самим...

И забудут его постепенно.

Помнить ей, что намучилась с ним.

...Сколько ж эта земля,

С сорняками,

Что живучи,

И с дрожью хлебов,

Что так квелы,

Их брала веками...

Горевать оставалась любовь