1975-год
Собираю книгу стихов "Море, море". Правлю старые, пишу новые по старым мотивам.
ххх
Близки мои, наверно, сроки-
Отправлюсь я в последний путь.
В мои непробивные строки
Вчитается ль хоть кто-нибудь.
Меня не баловала слава:
Не шибко дню я угождал.
Хоть к добрым людям все же, право,
Предвзятым не был. Слова ждал
От них... Одна жена внимала
Мне.................
При жизни делалось немало,
Чтоб не узнали: вы меня...
ххх
В обществе, которое несамокритично, явно что-то
неблагополучно. За сверхблагополучиями, о которых много и настырно кричат, кроется что-то такое, что
настораживает, будит в чутком сердце тревогу.
ххх
27-го
января ходил в поле. Сегодня оно настраивает по-иному. Пахота была яркопестрая, а теперь сероватоневзрачная,
снег почти стаял, лишь комья торчат, как ушки зайчат. А вчера туман был как
новая пороша, как накрахмаленная кисея, просвечен белым, как луна, солнцем. И
настраивало светло, предвесенне, а тут он давит на мозги.
ххх
25-го февраля ездил в Минск на всесоюзное совещание писателей
— участников Великой Отечественной войны. Много было пустых, елейно
заискивающих выступлений, дельных было мало. Машеров
был на всех заседаниях.
Ездили большой группой в Могилев. Впервые увидел этот город который показали бегло, как делали все в эти дни. Осмотрели музей.
Побывали на камвольном комбинате. Вечером выступали в доме политпросвета.
Встречали очень хорошо.
Назавтра ездили в Ленино. Осмотрели музей на высоте, которую
щтурмовала дивизия Костюшко.
Наших юных там зарыто раза в три больше.
Потом выступали в Горках в сельскохозяйственной академии.
Принимали хорошо. Приехал домой больной.
ххх
Весна нынче ранняя. В апреле уже распускаются деревья. В
июне ездили в Середниково, имение Столыпиных, где
бывал юный Лермонтов. Усадьба, пруд, парк — все запущено, захламлено,
а красота неописуемая.
ххх
Провел второе занятие семинара. И порадовались за Полотнянко
со мной все ребята. И мне это было так приятно, как будто я сам написал что-то
очень хорошее, нужное людям.
ххх
23
июля. Весь день занимался делом об одном
зверском убийстве, от которого волосы дыбом встают. Тревожно
тем более, что из области есть распоряжение отпустить из тюрьмы подозреваемого,
хотя он сознался в подробностях убийства, а его жена, соучастница, осталась в
комсомоле и на доске почета.
Был на пленуме по поводу правонарушений: ни слова о самогонщиках виноваты, выходит, во
всем "волосатые" юнцы. Лысые и седые стяжатели и доставалы не
виноваты ни в чем, хоть и признают в райкоме, что в районе весьма неблагополучно.
ххх
Современное мещанство — это
взбесившийся эгоизм телес, отсутствие духовных интересов, подделывание, даже
искусное, под культурность, особенно, что касается моды и, может, самое главное, крикливое осуждение более примитивного
мещанства, более наивного и простодушного.
ххх
Народ, который трусливо, безропотно терпит издевательства
над собой, над своим народным достоинством — достоин
этого. Но нашему такой счет был бы слишком: его так кроваво терзали при его же
помощи и от его имени, что вышибли надолго из него все естественное, все
непокорное, что было в Разине, в Пугачеве и им подобных.
ххх
28-ого августа всей семьей ездили смотреть город Новгород
Северский, Рыльск, Глухов.
Очень чистый, уютный, зеленый городок Глухов. По пути
живописные не совсем украинские села, избы бревенчатые, рубленые, ставни расписные.
А Новгород Северский так живописно расположен, так вокруг
него широки и хороши луга со старицами, и Десна еще не загажена, подобно другим
рекам, но сам город с бедным музеем запущен. Древности почти не сохранились. На
древнем городище только вал земляной, да дикие груши осыпаются. Монастырь разрушается.
В нем дом престарелых, старушки сушат яблоки и
ругаются между собой. Леса вдоль монастырской стены покосились, готовые
рухнуть, цемент в носилках окаменел, кирпич порос травой.
ххх
30
августа уезжаем все в Москву. Вчера ночью шел у Быка и видел, как у большой
яркой звезды вдруг образовался большой ослепительно яркий хвост, а потом вдруг
исчез, и она снова замерцала так же чисто и спокойно. Длилось это какие-то
мгновения. Видел впервые. Что бы это значило?
ххх
2-го сентября провел первое занятие с новым набором. Много
студентов и ничего примечательного. Нет у меня того
горячего желания работать — вот что
больше всего беспокоит сейчас меня.
ххх
24-го сентября. Утром написал пять страниц о Кобенкове. Было о чем, и необходимо доказательно. В прессе
уже подняли на щит, а он весь из подражаний. Сегодня предстоит на приемной
комиссии отстаивать свою правоту. Плодим талантливых книжных молодых червей.
Уже поздняя ночь. Кобенкова не
приняли в союз. Марк Соболь, Козловский и Долматовский
были "за". Он имитатор, а не поэт, способный имитатор. Шорор был растерян и обескуражен. Да...
ххх
2-го октября ездили на 80-летие С.Есенина, на открытие
памятника на родине. Народу —
видимо-невидимо. Я был с В.Фёдоровым. От писателей выступал лишь С.Наровчатов. Остальные — всё начальство. Да еще Прокушев. Рязанским поэтам даже пригласительных
не дали.
Назавтра поехали в Константиново.
Здесь дали нам с Василием слово. Я говорил о Есенине, как, о зеркале Октябрьской революции. Он и
Маяковский более всего ее отразили во всем, но она сложнее была в душах
крестьян, трагичнее и противоречивее и это отозвалось со всей пронзительной душевностью
в Есенине.
Но Вася особенно хорошо сказал о том, что Есенина сберег народ.
И читал свое любимое стихотворение "Упадет голова".
Вечером в
Рязани в театре был концерт. В торжественной части поэтам из Москвы не дали
слова. Как-то все было оскорбительно грубо, хамовато, дубовая речь первого
секретаря обкома, о Прокушеве подчеркнул
"проверенный наш товарищ". Вася оскорбился, вспылил, и мы сразу же уехали.
ххх
20
ноября писал статью для "ЛГ" о молодых. Сомневаюсь, что она пойдет.
Выступали с Викуловым и Старшиновым в ЦКШ. Аудитория
показалась глуховатой.
ххх
27 ноября был Миша Лобанов. Проговорили с ним до полуночи.
Все о наболевшем: о падении культурных и нравственных начал русской души, о
грубом опошлении и разрушении их дельцами от литературы и искусства.
ххх
14
декабря. Вчера была редколлегия. Было очень интересно. Откровенно, противоречивостью
своей едино, как и должно быть у нас. Но я не мог не сказать о казенных и
бездарных по своему духу стихах И.Смирнова и А.Иванова из Ярославля, которых
редактор, обходя редколлегию, тянет изо всех сил. Почувствовал подлое
угодничество Ю.Мельникова (перед тем сам жаловался на то же, намекая на
редактора) а тут: лучше, чем выкрутасы Вознесенского, печатать этих, на что я и
возразил. А сам Викулов приписал мне, что я не вижу
хороших стихов и только ругаю всё подряд, хотя я говорил и о хорошем, может
только без цитат. Упрекнул, что я так прочел, мол, этих двух, что и хорошее
могло представиться плохим. Я не согласился. И сразу почувствовал мстительную
обиду, охлаждение, отчуждение. И на Югова намекал, что судит не по его, что
мол, отстает, да и помощник от него по сути никакой, очевидно, и от него не
прочь избавиться, как избавился уже от многих.
Заслуг его не хочу умалять. Он сделал журнал из худшего
лучшим, это разве слепой не видит или кому злоба мешает видеть. Он и поэт
настоящий, хотя только и признает, что от Некрасова, пусть даже и подражательно
до недопустимости, пусть даже и бездарно, лишь бы ему было по душе. И сам из, Некрасова во многом, но талантлив, и я его
понимаю, он боготворит некрасовскую школу, развивает ее, хотя и односторонне, так,
чтобы его, упаси бог, не заподозрили свыше, что он видит многое из того, что
хвалить принято своими глазами порою и с горечью. И тянет к нему меня душа и
что-то отталкивает, в нем.
Спасибо ему за Яшина, за многое, но за все благодарить не
могу и принять сердцем тоже не могу, особенно его отношение к поэзии. И его
стремление к неограниченной власти, хотя в этом ему и не перечат, а все же и
В.Астафьева и Е.Носова я письменно и устно уговаривал не уходить ради общего
дела.
ххх
15
декабря открытие съезда писателей РСФСР
в Большом Кремлевском дворце. Доклад
Михалкова — всем сестрам по сережкам,
отрицательное - безымянное. Все довольны, никого не обидел. Доклад
ревизионной комиссии Е.Пермяк сделал толково и по-деловому и критически. Дал
понять старик, что не все можно сказать, вскрыть и проанализировать.
Выступления были пустоватые. Единственное честное и умное
было выступление Е.Носова, со смыслом. Как один убил птицу из ружья.
—
Зачем ты ее убил?
— А
зачем она летает?
Но еще глубже о том, как когда-то организовали травлю Яшина,
местный вологодский директор музея предусмотрительно снял со стенда его
фронтовую шинель и припрятал.
ххх
18 декабря утром закончился съезд. О том,
что каждый избранный был задолго до того намечен и согласован,
говорят сами бюллетени для голосования: они были отпечатаны типографским путем.
Да и по тому чувствовалась предрешенность, что никого
не добавили, не исключили из списка. Нравственная сторона самого голосования:
против было мало но то против кого? Против тех, кто занимает кресло — это
понятно. Может, кого не напечатал или еще как обидел.
ххх
Звонил И.Мележ насчет перевода
третьей части романа трилогии. "Люди на болоте". Сказал — подумаю, но
если смогу, то только во второй половине будущего года.
1976 год
14
января "ЛГ" порадовала объективностью: дала отповедь
"Юности", которая злобно охаивала в фельетоне А.К.Югова руками
какой-то Галки Галкиной (говорят, это Паперный). Почему их бесит даже научное
предположение о том, что в древности могли же быть предки русских, оставивших
след в цивилизованном мире. И откуда эти подленькие, недостойные страстишки?
Живя в России, ненавидят её.
ххх
Жизнь памятью военною богата,
Наученная бытом и трудом.
Все чаще чувствую я свет заката,
Холодный на лице немолодом.
Всегда тоскливо было почему-то,
Как бы пожар. Не в небе, а в душе.
Теперь не пламя, не тоска, не смута,
А примиренье ясное уже.
ххх
30 января приехали во Льгов. Здесь снежно, пушисто, глухо, душа
радуется. Снежок лениво плавает в белесом воздухе. В вагоне было душно и тесно.
Был в городе. Заходил в редакцию. Здесь больше россказней.
чем правды. Все чудовищно искажают.
Вечером
прогулялись с Антошей по Кончанке. Читаю Переверзева о Феодосии Киево-Печерском. Не думается, не
пишется, пусты и душа, и голова.
ххх
8-го февраля утром ходили с Тоней в поле, до кладбища, были
у церкви. Стоят три машины у церкви, приехали крестить детей современных
родителей кумовья. Ослепительная чистота снега, невольно рифмовалось, как по
готовому:
Так свежо в этом снежном раздолье,
Все бело чистотою такой,
Что глазам ослепительно в поле, -
И действительно вечный покой
Тем, кто спит здесь, за этой канавой,
Что обсажена чащей кустов,
Никакой не увенчаны славой,
Под безмолвием звезд и крестов.
ххх
10
февраля ездил в город. В редакции рассказали молодые сотрудники об
отчетно-выборном собрании в колхозе в Больших Угонах. Собрания не то, что
прежде, проходят тихо, никто из колхозников не выступает. Главная забота, чтоб
пьяных не было, чтоб внешне все приглядно было. После Рогова, который поднял
колхоз до передового, сменилось пять председателей, и теперь одни убытки. На
сотни тысяч рублей портится новой техники, которую и не пытаются осваивать. И
контроль в духе времени — "частично
взыскать" с виновных в размере полутора окладов.
ххх
22-го февраля ходили с Тоней на базар в город, шли туда и
обратно пешком по санной дороге, чуть в стороне от старинной дамбы, с которой
свешиваются древние вербы в воздушных гроздьях инея. И ни души... Как Берендеево сказочное царство лишь изредка нарушаемо криком
ворон. И все словно бы проступает из белой мглы. Снежно чистый туман слился с
белесым небом и нехоженным снегом и скрыл все резкие
очертания.
ххх
Я человек — и этим я трагичен.
Я человек и к смерти я привычен.
Это Евтушенко. Сегодня в "Правде". Первая строка —
правда. Вторая - ложь.
Трагичность человека в том и заключается, что к смерти он никогда привыкнуть не
может. К чьей-то, может, и да. Но к своей!..
Заболей-ка неизлечимо и знай об этом....
ххх
С
17-го по 26-е мая побывали с Брылем на Кубани. Выступали на вечере в
филармонии, на заводе измерительных приборов и в институте физкультуры. Самый
лучший прием был в индустриальном техникуме.
ххх
24-го июня. Четвертый день идет Всесоюзный съезд писателей.
Все "отредактировано" так, что почти ничего живого не проникает в
зал. Вчера в конце дня на съезде выступил с живым словом, с наболевшей правдой
о России Федор Абрамов. Значит, можно же! Надо только сметь!
ххх
Начали переводить с Тоней неоконченную третью часть "Полесской хроники" покойного И.Мележа.
Слабее это, особенно в начале, язык не тот уже. И от головы что-то: более придуманно, пожалуй, умения больше... Идет пока туговато.
Неуверенность какая-то.
ххх
8-го
ноября. Два дня пролежал пластом в полной немощи. Уж нет надежды на будущее, а
умирать не хочется.
ххх
Расчету не понять
Душевной боли.
Они вэаимо исключены,
А бескорыстия служения — тем боле
Тем, чья лишь цель —
награды да чины.